Вот только так если. Пардон за многобуквие и излишнее цитирование
The Arthur Conan Doyle Society
P.O. Box 1360, Ashcroft, British Columbia, Canada V0K 1A0
Tel: (250) 453-2045 / Fax: (250) 453-2075
e-mail: sirhenry@telus.net
Пришествие эльфов
Альтернативный взгляд на историю с "эльфами из Коттингли" (the Cottingley fairies)
Барбара Роден (Barbara Roden)
Мало что в мире Артура Конан-Дойла (АКД) возбуждает столько же эмоций, как случай с "эльфами из Коттингли", который вызывает чувство глубокого смущения у многих, кто в остальном восхищается как этим человеком, так и его трудами. Эти люди просто не в силах понять, как создатель Шерлока Холмса - детектива, которому подавай не теории, а факты, и который отказывался признать возможность существования сверхъестественного - мог сам поверить в эльфов и оказался настолько одурачен двумя девочками, что публично заявил, будто их снимки эльфов - подлинны. Даже биографы АКД стараются обходить стороной этот пункт - либо снижая его весомость, либо полностью замалчивая.
Часто предполагается, будто готовность, с какой Конан-Дойл поверил в существование эльфов, возникла из его обращения в спиритизм, самого по себе являвшегося прямым последствием смерти сильно любимого им старшего сына Кингсли, умершего от пневмонии. Этот как бы сам собой напрашивающийся ответ: будто бы АКД ринулся в объятия спиритизма, как средства, которое позволило бы ему общаться с погибшим любимым человеком, - несомненно, стыкуется с опытом многих других людей, пытавшихся после Великой Войны сжиться с ужасающей катастрофой и желавших услышать одно последнее слово от любимых, отнятых у них неожиданно и, как казалось, бессмысленно. Однако гипотеза эта не учитывает, что умер Кингсли в 1918 г., а о своей вере в спиритизм Конан-Дойл публично объявил за два года до этого - в 1916 г. Не учитывают и того, что, хотя "обнародовался" Конан-Дойл в 1916 г., интересовался спиритизмом и изучал его он много лет и принял участие в сеансах "столокручения" в Портсмуте еще в 1885 г. Решение об обращении в спиритизм было принято лишь спустя многие годы исканий, вопросов и полученных (или не полученных) на них ответов.
Однако, даже его первые робкие шаги по дороге к спиритизму предварила вера в существование эльфов и других "человечков". От своей матери Мери маленький Артур слышал рассказы о рыцарстве и геральдике, и именно им он приписал пробуждение интереса к делам историческим, который приведет его к написанию таких романов, как "Михей Кларк" и "Белый отряд". Как бы то ни было, от отца Чарлза Конан-Дойлу досталась художественная наследственность, сыгравшая впоследствии важную роль. Один из старших братьев Чарлза - Ричард, прославленный оформитель обложки журнала "Панч" - был замечательным художником всего диковинного и фантастического. В 1846 г. он создал серию иллюстраций к новому переводу сказок братьев Гримм "Круг эльфов" ("The Fairy Ring"), и это побудило романиста Уильяма Теккерея заявить, что Дик Дойл - новый властелин страны эльфов, потеснивший художника Круикшанка (Cruikshank).
Дик Дойл всю жизнь любил фольклор и легенды, эльфов, гоблинов и духов; у себя в дневнике он писал, что в детстве ему не давали уснуть видения эльфов и гномов, которых он не успевал зарисовать прежде, чем засыпал. Даже на макетах обложки "Панча", первый из которых он нарисовал в 1844 г., видны скопища человечков в различных позах и занятиях. К 1849 г. Дойл прочно укрепился в сознании публики с рисунками эльфов, и связь эта прошла через всю остальную его карьеру - даже когда от иллюстрирования книг и журналов он обратился к галерейным картинам. Наиболее известная его работа - "В стране эльфов" (In Fairyland) - увидела свет в 1870 г.; и лишь спустя 4 года его 15-летний племянник Артур удостоился чести впервые посетить Лондон и провести время со своим "дядей Ричардом".
Они крепко сдружились, и Дик развлекал племянника, показав свою студию, полную картин и рисунков гоблинов и эльфов, фей и привидений, драконов и ведьм. Еще он рассказал юному Артуру несколько своих любимых историй об эльфах и привидениях, а также легенд, - тщательно внедрив его таким образом в "мир иной", который уже пленил и отца Артура.
Чарлза Дойла сын считал самым лучшим художником в семье, пусть даже его депрессия, меланхолия, а затем и эпилепсия с алкоголизмом означали, что он так и не сумел полностью воплотить в жизнь свой значительный потенциал. И все же ему удавалось, благодаря некоторой поддержке со стороны брата Ричарда, получать заказы, и он упрочил свое имя как комический иллюстратор. Знающие о работе Чарлза Дойла лишь по довольно сереньким иллюстрациям к первому изданию "Этюда в багровых тонах" могут удивиться, узнав о спросе на него как иллюстратора книг в самом начале карьеры. Общей с братом Диком у него была очарованность вещами сверхъестественными; в альбоме для эскизов за 1889 г. (к тому времени его уже приняли в Королевскую лечебницу для душевнобольных "Монтроз" (Montrose)) страница за страницей заполнены фантастическими фигурками, а судя по другим его альбомам, Чарлз рисовал (или считал, что рисует) некоторые из этих фигурок с натуры.
Так что и от отца своего, и от "дяди Ричарда" Артур Конан-Дойл унаследовал сильное ощущение иных миров и иных созданий, как и твердый фундамент, на котором построить себе окончательную карьеру рассказчика (интересно отметить, что сперва он испытал руку на иллюстрациях, но затем оставил это). Хотя он и не писал каких-то сказок - и вообще историй специально для детей - сказки, верования и рисунки отца и дяди прошли с ним через всю его жизнь, и помогли расставить декорации на сцене для того, что стало случаем, который, наверно, сильнее всего прославил (или ославил) его в жизни: причастность к фотографиям, известным теперь как снимки "эльфов из Коттингли", и их активная поддержка.
В 1917 г. Коттингли была деревушкой под городом Брадфордом, хотя теперь это - часть его пригорода. Девятилетняя Франсис Гриффитс (Frances Griffiths) гостила с матерью у одной из своих двоюродных сестер - шестнадцатилетней Элси Райт (Elsie Wright) - и ее родителей. Франсис бо'льшую часть малых лет провела в Южной Африке; с жизнью в Англии она столкнулась впервые, и ей бывало трудно приноровиться к сильно отличному образу жизни и окружению. Так или иначе, ее очаровал ручей Коттингли - узенький, пробегавший между крутыми берегами, - где они с Элси могли играть часами. Франсис еще не было и десяти лет, и она частенько поскальзывалась на мокрых камешках, по которым переходила ручей, а это кончалось тем, что она промачивала себе чулки и обувь - к раздражению матери и тети, которые предостерегали ее не ходить туда. Но этого она была выполнить не в силах.
Однажды обе женщины особенно упорно насели на Франсис: чем ее так приворожил ручей Коттингли? Почему, допытывались они, она то и дело туда возвращается?
Помолчав мгновение, Франсис объявила, что ходит туда к эльфам. Неудивительно, что реакцией взрослых было недоверие и гнев. Тогда Элси заявила, что тоже видела эльфов; но ни той, ни другой не поверили.
Франсис, по словам Элси, это очень расстроило. И скорее, чтобы развеселить сестру, чем с какой-то иной целью, Элси предложила попросить у мистера Райта фотоаппарат и сделать снимок в доказательство того, что они говорят правду. Элси немного удивилась, когда Франсис ухватилась за эту идею; и вот обеим девочкам удалось упросить Артура Райта дать им на время камеру, и они, счастливые, пошли к ручью Коттингли фотографировать эльфов.
Не прошло и получаса, как они вернулись домой и попросили мистера Райта проявить им пластинку - тот был увлеченным фотолюбителем и недавно оборудовал себе собственую лабораторию. Соблаговолил он лишь после полдничного чая; Элси стояла в крохотной темной комнатушке вместе с ним, а Франсис ждала за дверью. На изображении медленно вырисовалось лицо Франсис, чем-то окруженное; поначалу мистер Райт подумал, что это, наверно, птички. Затем фигурки сделались четче - и он, к своему изумлению, увидел пять фигурок, танцующих вокруг Франсис, которая смотрела прямо в камеру.
У Элси не было сомнений, что' это за фигурки. "Есть эльфы на пластинке!" - крикнула она ждавшей за дверью младшей сестре.
Артур Райт был далеко не убежден в этом. Он знал, что дочка - хорошая художница, и много лет с восторгом рисует фигурки эльфов. Он склонялся к тому, чтобы отмахнуться от "эльфов" как от картонных вырезок. У обеих матерей, однако, такой уверенности не было. Они знали, что девочки у них правдивые, а сами женщины к тому времени начали интересоваться теософией и возможностью обитания на земле природных духов.
Однако все дело вскоре было оставлено; или так думали взрослые. Первый снимок был сделан в июле. В сентябре обе девочки опять взяли у Артура Райта камеру и сделали еще один снимок. На этот раз снимала Франсис, и на фотографии после проявления оказалась Элси с кем-то, похожим на гнома. Наверно, можно понять Артура Райта, когда он после этого отказался больше давать девочкам камеру; но примерно на следующий год с фотографий сделали копии и раздавали родственникам и знакомым, причем девочки утверждали, что правда сфотографировали эльфов.
Вопрос о том, действительно ли им это удалось или нет, все еще, по прошествии более 80 лет, остается до некоторой степени открытым. Известно наверняка лишь то, что самая первая из снятых Элси Райт фотографий стала со временем одним из тех снимков, о которых было больше всего разговору в нынешнем столетии; и что через три года после того, как их сделали, все дело приняло такой оборот, какого не могли себе вообразить ни Элси, ни Франсис... ни их родители.
Мало событий из жизни Артура Конан-Дойла известно столь хорошо, как случай с эльфами из Коттингли; хотя общая осведомленность по этому вопросу обычно сводится к тому, что Конан-Дойл "попался" на поддельных фотографиях, сделанных двумя школьницами. Дело это, наряду с "Пилтдаунским человеком", стало одной из самых прославленных мистификаций 20-го века. В июньском выпуске журнала "Ридерс Дайджест" (канадский вариант) за 1998 г. была даже помещена статья "Величайшие мистификации всех времен", где вкратце рассказывалось и о случае в Коттингли, а также приводился первый из двух снимков, сделанных летом 1917 г. шестнадцатилетней Элси Райт и ее девятилетней двоюродной сестрой Франсис Гриффитс.
..... .