Наши боги
(http://images.vfl.ru/ii/1584180019/92d1bd35/29868040_m.jpg)
В предрассветных сумерках, свет, излучаемый Древом Познания Добра и Зла, что венчало самую вершину Олимпа, стал разгораться всё ярче и ярче. И вскоре серебряные ветви уже пылали нестерпимо ярким голубым сиянием, озарившим весь Рай и возвестившим его жителям, что нынче все храмы закрыты для простых смертных и лишь избранникам всесильных богов дозволяется войти под священную сень!
− Сегодня последний день, когда ваши жизни принадлежат вам! − вдохновенно произнес верховный жрец, как только четверо молодых мужчин и одна женщина вошли в главный зал святилища и расположились перед алтарем, испускающем мягкое сияние. − Завтра одному из вас... возможно... будет дозволено подняться на Олимп и войти в облачные чертоги богов, дабы обрести там жизнь вечную в лоне Господа нашего!.. Прочие же сойдут в Аид... Вы готовы?
− Готовы! − в унисон ответили голоса тех, кто уже давно отринул всякие сомнения.
− О, мудрейшая Афина[1] Паллада[2], взгляни же на своих избранников! − призывно воскликнул понтифекс[3], обернувшись к сияющему окну в царство божие.
На его призыв тот час же откликнулись херувимы[4], что стражами стояли по бокам от внезапно потемневшего прямоугольника. Вначале, на краткий миг, их серебристые тела, отполированные до зеркального блеска, словно бы подёрнулись едва заметной дрожью, но тут же замерли, а помещение наполнилось божественно прекрасными звуками гимна, славящего богиню и возвещающего её приход. И Справедливейшая, явила смертным свой пресветлый образ, лишь только глаза истуканов[5] вспыхнули нездешним огнем.
Раскинув руки, запрокинув голову и закатив глаза, жрец замер в ступоре снизошедшего на него транса, а посвященные пали ниц пред столь неумолимым величием.
− Поднимитесь и возденьте на меня очи свои, − ласково произнесла богиня, в голосе которой звучала и музыка небесных сфер, и глас изначального хаоса.
Исполнили люди повеление. И каждому Афина заглянула в глаза и в самую глубину души. К лицу каждого простерла длань свою, так что свет, исходящий из руки её, дрожащим мерцанием озарил небольшой кристалл, расположенный между бровями над самой переносицей, а корнями своими уходящий прямо в мозг. То был отличительным признаком всякого посвященного, ну а свет, по желанию божества, мог одарить смертного бесконечной радостью и сладкой истомой или столь же бесконечной болью и жесточайшей мукой.
Лучезарный образ начал понемногу меркнуть, рассеиваясь в воздухе. И также таяли слова божественной девы-воительница, сказанные ею на последок:
− Идите, возлюбленные чада мои. Уладьте незавершенные дела, проститесь с родными и любимыми, и возвращайтесь к закату, дабы здесь провести последнюю ночь вашей земной жизни!