Добро пожаловать, Гость. Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь.

Имя пользователя: Пароль:

Автор Тема: Феи и смертные  (Прочитано 10382 раз)

Суд

  • Ветеран
  • *****
  • Оффлайн Оффлайн
  • Сообщений: 792
    • Просмотр профиля
    • E-mail
Re: Феи и смертные
« Ответ #15 : 10 Февраля 2016, 00:38:28 »

Нашла пару божественных глав о сидах, которые подчеркивают что общественный троллинг у эльфов, таки в крови. ;D
Разделю их на несколько сообщений, а то объемно получается.

Цитировать
роснувшись на другой день, Нэнквисс нарисовал на своей левой щеке знак луны, на своей правой пятке — знак молнии, пересчитал стрелы в колчане и приветливо улыбнулся Рори, который сворачивал их стоянку.
Где же был ты ночью, Файтви,
Где же ты был ночью? —
слышалось с ручья вперемежку с плеском воды.
Я был на рыбалке, Гвен,
Я был на рыбалке,
Фидл-адди-атти-о, я был на рыбалке.
Там умывался Файтви, скрашивая себе это занятие какими-то валлийскими куплетами.
Что же ты поймал там, Файтви,
Что же ты поймал там? —
Дохлого лосося, Гвен,
Дохлого лосося,
Фидл-адди-атти-о, дохлого лосося.
— Я не я буду, если эта песенка поётся так, как он её поёт, — мрачно сказал Рори Нэнквиссу. — Я слышал её по меньшей мере сто раз.
Где же ты промок так, Файтви,
Где же ты промок так? —
долетало с ручья.
В мельничной запруде, Гвен,
В мельничной запруде,
Фидл-адди-атти-о, в мельничной запруде.
Ой, а вдруг умрёшь ты, Файтви,
Вдруг теперь умрёшь ты? —
Закопаешь меня, Гвен,
Просто закопаешь,
Фидл-адди-атти-о, просто закопаешь.
— В этой песне, — сказал Рори, ковыряя в зубах, — и в помине нет никакой Гвен. Это уж Файтви приплёл туда какую-то Гвен и ещё себя самого впридачу.
— Ну и что? — сказал Нэнквисс.
— Да ничего. Я просто говорю, — сказал ирландец с неопределённым жестом, — что мы ещё услышим об этой Гвен.
Но никто ничего особенного и не услышал.
Только поздно вечером, устроившись под деревом и накрывшись с головой, валлиец спросил у Нэнквисса из-под пледа:
— Послушай, что бы ты сделал, если бы тебе отказала женщина?
— Нетрудно сказать. Я распустил бы волосы, расцарапал бы себе лицо и спел бы песнь Южного Ветра, вождя Народа Лососей, — не задумываясь отвечал Нэнквисс. — А что?
— Нетрудно это тебе, — поморщившись, сказал Файтви, и больше не услышали от него ни слова, пока не минула треть ночи.
— Я имею в виду, — если бы она ушла с другим? — спросил он тогда.
— Я распустил бы волосы, расцарапал бы себе лицо и воззвал бы к Духу Чёрного Бизона, поднявшись на высокую скалу в ожерелье из раковин макомы, — отвечал Нэнквисс. — И когда я уже спел бы Песнь Двух Лун, и Песнь Охотника, Вышедшего на Тропу, и Песнь Возвращения Белой Черепахи, и Песнь Тростника под Сильным Ветром, и Песнь Сильного Ветра над Тростником, я пошёл бы в свой вигвам. И я думаю, что к этому времени я бы уже чувствовал сильный голод.
Больше из-под пледа не раздавалось никаких звуков.
Тогда Нэнквисс подумал и решил развеселить Файтви.
— Послушай, — начал он, улыбаясь, — я кое-что тебе расскажу. Как-то раз Скунс поспорил с Койотом…
— Оставьте меня с вашими непристойностями! — сказал Файтви таким голосом, что Нэнквисс прикусил язык.
— Во как прихватило! — сказал Рори. — А что, не говорил я?
— Послушайте, вы, Скунс с Койотом, — застонал Файтви. — Поймите вы, я люблю Гвен больше жизни…
— Совсем плох, — сказал Рори.
— Послушай, Файтви, — поддержал его Нэнквисс, — если ты хочешь найти её, ну и вообще чего-нибудь добиться, любовь пока что можешь засунуть в свой левый мокасин, — эти дела лучше делаются на трезвую голову.
И в эту самую минуту все они услышали отдалённый стук копыт. Это было бы ещё ничего, если бы поблизости была хоть какая-нибудь дорога, по которой могли бы ехать всадники, но такой дороги не было. А тут ещё такой холод пробрал до костей, что все они не сговариваясь вскочили, предчувствуя что-то недоброе.
И тогда перед ними появилось воинство сидов.
Файтви одной рукой поспешно подобрал волочившийся по земле плед, а другой, щурясь, заслонил глаза от страшного зрелища. Кони сидов то вырастали до неба, то снова уменьшались, меняясь, как туман на болотах. Сами сиды были пронзительно красивы, и трудно было бы ожидать от них другого, но было, было что-то ужасное в их лицах. В этот миг поднялся страшный ветер, налетели клочья тумана, и Рори уже шагнул вперёд, чтобы уйти вместе с воинством сидов туда, куда зовёт их охотничий рог. Конечно, человека, ушедшего с воинством сидов, вряд ли кто после увидит в живых. Однако Рори был ирландцем, так что сиды были его родным потусторонним миром, и почему бы ему и не уйти туда, коли уж на то пошло? Но уйти оказалось непросто хотя бы потому, что на локте у него тут же повис сумасшедший валлиец, который совершенно не понимал ирландской души, ни в зуб ни в чём не смыслил, но, с усилием пройдя три шага против ветра, вцепился в локоть Рори мёртвой хваткой. Мало того: представитель племени Выдры, зайдя с другой стороны, снял со своей собственной шеи какой-то амулет, а попросту говоря — связку чьих-то зубов, втиснул его Рори в руку и сказал:
— Держи. Это здорово помогает против злых духов.
Попробуйте как-нибудь в таком сопровождении покинуть мир живых, и я не я буду, если минуты через две вы не плюнете на эту затею.
Но сиды тоже не молчали.
— Привет тебе, Рори О'Хара! — сказали сиды. — Мы отлично знаем тебя и всех твоих родных!
— Замуж возьмёшь меня? — издевалась Ниав Кинн Орь, задевая Рори по лицу полой своего ярко-красного плаща.
— А может, меня? — перегибалась с седла Айне Руа. — Вот было бы счастье!
И она потрепала Рори по волосам.
— Мы не доиграли с тобой в фидхелл, Рори О'Хара, — подхватил Донн, сын Мидира. — Твой ход за тобой!
— Почему бы тебе не пойти с нами, Рори, сын Финтана? — неслось со всех сторон. — Ну почему?
Рори хотел уже что-то сказать и даже раскрыл рот, но вместо этого раздался другой голос:
— Эй, рыжая, уж не ты ли по ошибке выплеснула помои в лицо доблестному Финну, когда он заглянул к вам в гости?
Сиды уставились на говорившего.
— Кто это? — спросили все они друг у друга, — и почему мы не знаем его?
— Поистине, было бы странно, если бы вы меня знали, — отвечал Файтви. — Я родом не из Ирландии, и когда придёт моё время, отправлюсь в Аннуин,[6] но вас-то уж я не встречу ни там, ни по дороге, и это радует моё сердце.
— Ты уже встретил нас. Здесь и сейчас, — сказали сиды. — И это радует наше сердце.
— Я слышал, вы почему-то боитесь рябины? — сказал Файтви, делая шаг в сторону и хватаясь за рябиновую ветку.
— Не так сильно, как ты думаешь, — засмеялись сиды.
— Что же проку вам в смерти Рори? — спросил Файтви, не выпуская, однако, ветки и вдобавок обводя ею в воздухе восьмёрку.
— А мы так забавляемся, — засмеялись сиды, и холодом с их стороны потянуло совсем уж каким-то нехорошим.
— Да, чувствуется, что ты слыхал краем уха о какой-то магии, но, видно, очень давно, — хохотали сиды, и от их хохота у Файтви стыли руки и дрожали коленки. — Присмотрись хорошенько: разве мы не нравимся тебе? Неужто мы не прекраснее всего, что ты видел в своей убогой жизни?
— Отнюдь, — сказал Файтви и до крови прикусил нижнюю губу.
— Может, и я тебе нехороша? — наклонилась к нему с седла сида с волосами до пят и глазами как лесные озёра.
Файтви умел быть вежливым при любых обстоятельствах.
— Ничего особенного я в тебе не вижу, — отвечал он, крепко зажмурив глаза. — Словом, вы не нравитесь мне ни вместе, ни по отдельности, ни внешне, ни по сути, ни на земле, ни под землёй, ни сейчас и никогда потом.
«Что бы с ними такого сделать? — думал он тем временем. — Их же ничто не берёт! Попробовать, что ли, загадки О'Кэролана? Не зря же он так настырно про них бубнил. Может, сиды испарятся, если задать им эти три вопроса?»
— В общем, так, — сказал он вслух, делая весёлый вид. — Рори вы утащите в свои холмы не раньше, чем отгадаете три моих загадки.
— Ух ты, загадки! — оживились сиды. — Вы слышите? Нам будут загадывать загадки!.. Мы очень это любим.
Тут сиды столпились вокруг Файтви, толкаясь и шикая друг на друга, а иные даже спешились, чтобы лучше слышать.
— Отчего люди говорят на разных языках? — спросил Файтви, на всякий случай задвигая Рори себе за спину.
— От сотворения мира, — сказали сиды, подмигивая друг другу. — Это очень лёгкая загадка.
И они придвинулись поближе.
— Какая дорога длиннее — туда или обратно? — с опаской спросил Файтви, и вот тут его тихо прошиб холодный пот: он понял, что напрочь забыл третью загадку. А третья загадка в таком деле — всё: только она одна не имеет ответа.
— Дорога туда всегда короче: забредёшь, бывало, в какие-нибудь дебри, а выбраться-то оттуда и не можешь, — и от хохота сидов у Файтви потемнело в глазах и зазвенело в ушах. В голову ничего не лезло, но и молчать было нельзя. Сиды мигом заметили бы накладку. И, махнув на всё рукой, Файтви в досаде спросил первое, что подвернулось ему на язык:
— Кем приходится Фланну Мак Фиаху Мескви из Кагакешши?
Сидов перекосило, они раздражённо пошептались между собой, хлестнули коней и растаяли в воздухе. Правда, людям долго ещё задувало ветром в уши крики и стук копыт, но, как бы там ни было, воинство сидов исчезло.
— Представляю себе, как бы мой учитель Мерлин пропесочил меня сейчас за такую работу, — сказал Файтви и потерял сознание.
Рори с ошеломлённым видом сидел на земле, прижав руки к вискам. Нэнквисс со вздохом отобрал у него свой амулет, надел его себе на шею и пошёл к озеру за водой, чтобы вылить её на Файтви.
Записан

Суд

  • Ветеран
  • *****
  • Оффлайн Оффлайн
  • Сообщений: 792
    • Просмотр профиля
    • E-mail
Re: Феи и смертные
« Ответ #16 : 10 Февраля 2016, 00:39:12 »

Цитировать
Когда в холме у Донна, сына Мидира, варили пиво, запах его чуять было по всему Донеголу, а поднимающийся дымок виден был от самого Керри. Вдобавок на сей раз Донн раздобыл винца из Испании, так что когда все выпили за гостей, — за всех вместе и каждого по отдельности, — и за каждый волшебный холм в Ирландии, а их немало, то многим стало казаться, будто щитов, развешанных в зале у Донна по стенам, куда больше, чем их было на самом деле.
После этого за столом поднялся большой шум, все стали хвалиться своими военными победами, а один из сидов, туманным взглядом уставившись на Нэнквисса, сказал не совсем твёрдым голосом:
— Ты страшно напоминаешь мне одного человека. Он был тут у нас на днях. Вы с ним похожи, как две капли воды.
Файтви, тихо икавший неподалёку от них, встрепенулся.
— Ты можешь напомнить им только одного человека, — шепнул он, пиная Нэнквисса ногой под столом, — Фланна Мак Фиаха. Похоже, он здесь был. Надо выспросить у них всё.
— Но моя жена никогда не говорила мне, чтобы мы с Мескви были особенно похожи, — медленно отвечал Нэнквисс, задумчиво глядя перед собой.
— А я и не говорю, что вы похожи, — втолковывал Файтви. — Просто для здешних вы с ним на одно лицо. Ну, у Мак Фиаха тоже чёрные волосы, смуглая кожа, и — ты извини, конечно, — но и нос у него мало чем отличается от твоего.
— Да ведь Мескви из племени Воронов, а я Выдра, — невозмутимо возражал Нэнквисс. — Как можно нас спутать?
— Да хоть тушканчик! — заорал выведенный из терпения Файтви. — Как можно вас не спутать, ты лучше спроси! Да если Фланн действительно был здесь, — это удача, какой свет не видывал. Надо вытянуть из них всё!
Но пока Файтви излагал эту дельную мысль, Нэнквисс перешёл на наречие родного Мэшакквата и уже не мог выдавить из себя решительно ни слова по-ирландски. Тогда Файтви сам пересел поближе к упомянутому сиду и взял дело в свои руки. Сид, прислонившись к столбу, поддерживающему потолочные балки, не спеша допивал своё вино и с блуждающей улыбкой на лице вырезал ножом на столешнице какую-то не совсем пристойную надпись.
— Уж не Фланна ли Мак Фиаха ты имел в виду? — начал Файтви настолько вкрадчиво, насколько позволяла икота.
— Фланна, да-да, — защебетал сид, окидывая Файтви туманным взором.
— А как он попал к вам?
— А мы заманили его, — тихо и напевно отвечал сид, заслушиваясь собственным голосом. — Болотными огоньками, волшебными голосами, кое-где пришлось и рукой подтолкнуть.
— Да на что он вам сдался?
— Дело в том, что Мидир строил замок для защиты от фоморов. Только что-то этот замок не стоял. Заваливался к чёртовой матери. Каждую третью ночь вся постройка рушилась со страшным шумом. Мидир призвал друидов, и те, как водится, посоветовали ему прирезать кого-нибудь и побрызгать кровью фундамент. Ну, у нас, сидов, с кровью, сами знаете, негусто: даже кончика булавки не хватит намочить, оттого и называют нас ещё бескровным народцем.
— Решили прирезать Мак Фиаха, — уточнил Файтви.
— Любой человек подошёл бы нам, клянусь, — хладнокровно возразил сид, — но Мак Фиах! Мак Фиах разгадал тайну замка с лёту, прежде, чем мы успели глазом моргнуть, и необходимость закладывать кого бы то ни было в основание разом отпала. Вы знаете, что было под землёй, ниже основания замка?
— Спящий дракон? — сочувственно спросил Файтви.
— Как бы не так! Вот и мы тоже: дракон, дракон!.. Грунтовые воды — вот что у нас там было! Мак Фиах разложил нам всё это на пальцах. Мы были потрясены. Ты думаешь, мы предлагали ему только лишь место наследника Мидира? Какое там! Мы предлагали ему бессмертие, власть над четырьмя ветрами, дар предвидения… что ещё, не помню… словом, кучу всего. Мы сватали ему жену из нашего народа взамен той невзрачной девушки, что была с ним.
— Что значит «невзрачной»? — вскинулся Файтви, но сид пропустил этот вопрос мимо ушей.
— Однако Фланн ничего не хотел и всё порывался уйти. Он был слишком нетерпелив, ну, и нам пришлось сделать так, чтобы он… — сид щёлкнул пальцами, — ну, позабыл обо всём. Знаешь, человек суетится, спешит куда-то, и вдруг — раз! — позабывает, кто он, куда он шёл, и жизнь его становится сплошным праздником.
Файтви подался вперёд и слушал во все уши.
— И что же? — спросил он.
— Он проводил с нами все дни, перестал торопиться, и его взгляд сделался обычным, таким же, как у нас.
При этих словах Файтви заглянул сиду в глаза и убедился, что взгляд у того действительно отсутствует.
— Но наше любопытство всё сгубило, — вздохнул сид. — Как-то на пиру, где мы веселились вовсю и Мак Фиах веселился за троих, мы вспомнили твою третью загадку, век бы нам её не слыхать, и нам до смерти захотелось узнать, кем же всё-таки приходится Фланну Мак Фиаху этот Мескви из Кагакешши. Вот эта загадка и провалила всё дело. Услышав её, Мак Фиах вдруг замолчал, посмотрел на нас безо всякой симпатии и засобирался в дорогу. И по тому, как быстро он собирался, стало ясно, что он вспомнил всё подчистую — и кто он, и куда идёт, и зачем. Но ради его благополучия на всякий случай я скрою, куда лежал его путь от нашего порога.
Тут Файтви закрыл лицо руками и зарыдал. Сид не на шутку обеспокоился и склонился к Файтви с сердобольностью, присущей его племени.
— О, неужели я не увижу его! Ведь я не видел его столько лет! — Файтви всхлипывал безостановочно, и сид, потрясённый его горем, немедленно стал вспоминать подробности.
— Он ушёл отсюда на север, сразу после праздника Белтайна,[8] когда на небе был тонкий серп от той самой луны, что вчера была полной. Теперь, когда он несёт с собой наш подарок, тебе будет несложно его догнать, ведь серебряное блюдо Мананнана, сына Лера, — это не пушинка.
Файтви всхлипывал в полном отчаянии, но сквозь слёзы как-то очень метко спросил:
— А что за блюдо?
— Мы предложили ему подарок, — объяснил сид, — и он сам выбрал его. Мананнан, бог всех морей, когда-то создал такую вещицу: круглое блюдо размером почти с боевой щит, и на нём вертится серебряная рыбка, всегда указывая носом точно на север. Забавная штучка, но, если вдуматься, совершенно бесполезная. А за это скажи мне теперь: кем же всё-таки приходится нашему Фланну этот Мескви из Кагакешши?
— Им самим, — чётко ответил Файтви. Когда он убрал локоть от лица и откинул назад спутанные волосы, оказалось, что никаких следов слёз на его лице и нет.
— Эй, Выдра! — отчаянно затормошил он Нэнквисса, который спал, мирно уткнувшись в бок жареного кабана. — Вставай! Нам пора!
Потом Файтви встал и быстро прошёл вдоль лавок, отыскивая Рори среди пирующих.
— Рори! Мы уходим, — сказал он, с трудом отрывая Рори от очередной хорошенькой сиды. — Уходим, ты слышишь?
— Слушай, оставь меня в покое, — возмущённо отмахнулся Рори. — Не видишь, у меня ещё дела здесь?
— Можешь засунуть их в свой левый мокасин, — ликующе сказал Файтви. В последнее время он перенял немало сочных оборотов от Нэнквисса. — Я знаю, куда идёт Фланн Мак Фиах!
Рори оторвался от своего занятия и сел, утирая губы.
— Я знаю, куда идёт Фланн Мак Фиах, и если только мы не будем целоваться со всеми встречными девушками подряд, мы ещё успеем его догнать. В общем, если я всё правильно понял, Мак Фиах был здесь две недели назад и ушёл на север, забрав отсюда корабельный компас! — выпалил Файтви в тишине, нарушаемой только храпом воинства Донна, сына Мидира.

Записан