Добро пожаловать, Гость. Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь.

Имя пользователя: Пароль:

Автор Тема: Лисьи истории  (Прочитано 32126 раз)

Кумехтар

  • Страж
  • Ветеран
  • *****
  • Оффлайн Оффлайн
  • Сообщений: 8623
    • Просмотр профиля
Re: Лисьи истории
« Ответ #30 : 05 Декабря 2014, 13:45:11 »

Записан

Кумехтар

  • Страж
  • Ветеран
  • *****
  • Оффлайн Оффлайн
  • Сообщений: 8623
    • Просмотр профиля
Re: Лисьи истории
« Ответ #32 : 27 Января 2015, 10:56:50 »

Потрясающе красивые лисички)
Спасибо, Ромашка)
Записан

Ромашка Нит

  • Друг форума
  • Ветеран
  • *****
  • Оффлайн Оффлайн
  • Сообщений: 2386
    • Просмотр профиля
    • зоологический форум
    • E-mail
Re: Лисьи истории
« Ответ #33 : 27 Января 2015, 11:40:54 »

Потрясающе красивые лисички)
Спасибо, Ромашка)

Всегда пожалуйста!  :)

Записан

Ромашка Нит

  • Друг форума
  • Ветеран
  • *****
  • Оффлайн Оффлайн
  • Сообщений: 2386
    • Просмотр профиля
    • зоологический форум
    • E-mail
Re: Лисьи истории
« Ответ #34 : 14 Февраля 2015, 19:36:27 »



Ю. Коваль. Лисовин.

Дом наш, как сторожевой пост,— стоит на краю деревни, и бывает, я часами просиживаю у окна, гляжу на темные еловые гривы, на чистое поле, уставленное почерневшими от дождей стогами.
Однажды поздней осенью я увидел, как мелькнула в поле огненная косынка. Это была лиса.
Она петляла от стожка к стожку, иногда останавливалась, прислушиваясь к собачьему лаю.
Добежав до дяди Зуевой бани, лиса обошла вокруг нее и оказалась на дороге, прямо под окнами нашего дома. Заглянула в окно и замерла, увидев меня. Мельком посмотрела в глаза, легко прянула в сторону и скрылась за сараями.
Лисы-огневки вообще-то встречаются редко, а такого ярого цвета я раньше вообще не видал. С цветом рябиновых гроздьев можно было сравнить его — не тех, почерневших, ударенных морозом, а сентябрьских, полыхающих свежим и сочным огнем.
Только кончики ушей да чулочки на ногах были у огненной лисы черные.
— Да это не лиса,— сказал дядя Зуй.— Это Лисовин.
— Какой Лисовин?
— Да ты что это? — удивился дядя Зуй.— Лиса ведь баба, а Лисовин — сам себе господин.
Дня через два забежал к нам Колька Кислое, завскладом.
— Ну, охотнички! — закричал он.— Дайте пороху и дроби! Иду со склада — навстречу лиса! Шкура — кровяная, и прямо в глаза глядит! Схватил палку, только замахнулся, а
она пропала, растаяла в воздухе! Как хотите, а это — не лиса!
— А кто же это? — спросил я.
— Чародей! Они все, чародеи-то, лисами оборачиваются!
— Ладно тебе болтать,— сказал дядя Зуй.— Это Лисовин.
— Чего болтать! — кричал Колька.— Чародей! По морде видно! Откуда он такой кровяной взялся? Или хуже того, парень. Это не чародей, это — душа Утоплого Шурика.
Скоро про огненного Лисовина узнали и в соседних деревнях. Его встречали в лесу и на дороге. Он совсем не боялся людей, подпускал близко. Кое-кто вслед за Колькой болтал, что это чародей или хуже того — душа Утоплого Шурика.
Почему-то этого Шурика, который утонул лет десять назад, побаивались. Говорили, что Колька Кислов как-то ночью встретил Утоплого Шурика на берегу реки. Тот поманил Кислова белым пальцем и сказал жалобно:
— Коля, выпиши мне со склада сапоги резиновые.
Эта простая просьба нагнала на Кольку такого страху, что он ночью к реке подходить боялся. А если подходил — кричал издали:
— Нету сапогов, Александр! Трактористы все разобрали!
— Утоплый Шурик — дело мокрое, водяное,— рассуждал дядя Зуй,— А лиса — дело сухопутное. Это Лисовин.
— А я говорю — чародей,— упрямился Колька.— Чары делает!
— Я уж погляжу, какой это чародей! — кричал у магазина охотник Борис Лахматов.— У меня собаки — красногоны. Завтра надо картошку копать, а в выходной поглядим на чародея! Да я и Утоплого Шурика не боюсь! Я с ним вместе на парте сидел!
В воскресенье рано утром, еще по темноте, Борис Лахматов забежал за мной. С ним были и красногоны — Лада и Карай.
— Айда, землячок, чародея гонять! Таких красногонов даже в Великих Луках нет!
Красногон Карай — лобастый пес с :.. до-выми глазами — вместе с хозяином влетел в избу и сразу сунулся под лавку, где стоял чугунок вареной картошки.
Мне идти на охоту не хотелось. С Лисови-ном я считал себя старым знакомым.
— Да не бойся ты! — кричал Борис Лахматов.— Утоплый Шурик меня знает как свои пять пальцев! Да и откуда у него взялась такая огненная душа?
Я слушал Бориса и — как ни крути — понимал, что Лисовин обязательно попадет под случайный выстрел, уж очень доверчив, близко подпускает. А Борис, конечно, лучший в этих местах охотник, и красногонов таких нет даже в Великих Луках. В прошлом году, в январе, по глубокому снегу восемь часов гоняли они рысь, и Борис все-таки взял ее.
— Что ж,— сказал я,— пойдем.
Только что стало светать. Мелкий дождик, который моросил всю ночь, к утру превратился в изморось. В лесу пахло грибными пнями, пасмурной глиной, лужами, мхом.
Мы шли по старой почтовой дороге. Красногонов Борис удерживал на поводке, обводил вокруг луж, не давал замочить лапу
— Мокрая лапа собаку слабит,— объяснял он.— У красногона лапа должна быть сухой, чтоб по воздуху летел. Ищи след, землячок, надо поставить их точно на чародея!
След найти можно было только на мокрой земле, на глине, и мы долго шли по дороге и всматривались в грязь.
— Лисовин не дурак по мокрой глине ходить — сапоги свои пачкать,— рассуждал Борис.— Он по мшинке идет, по мягкому листику.
Свернув с дороги, мы вышли к реке и сразу наткнулись на свежий лисий след, отпечатанный на песке.
— Запахло Утоплым Шуриком,— сказал Борис.— Он ведь здесь неподалеку утонул. Черт его понес по первому льду окуней ловить. Ну, что ты молчишь-то? Чей это след? Чародеев?
— Лапа крупная,— заметил я.— Наверно, он.
Борис отвязал собак, свистнул и закричал пронзительно:
— Ах, давай, Караюшко! Красногонушко! Давай-давай-давай!
— Иси! Иси! — закричал и я, впадая в азарт, но быстро замолчал, потому что нет ничего на свете глупее, чем слово «иси».
Постанывая, побежали собаки по берегу, в прибрежных вербах завозились, завязли. Застонала Лада, и Карай густо крякнул.
Дружно и как-то с ходу погнали красногоны вдоль берега по черным кустам. Лада плакала и ныла, а Карай лаял с достоинством, неторопливо, он не лаял, а, как говорят охотники, «отдавал голос».
Смягченные влажным воздухом голоса красногонов стелились над рекой, отдавались в елках на том берегу.
Лисовин не пошел от берега в лес. Голоса собак слышались ясно, и ясно было, что они идут вдоль реки. Дело было проще простого, и мы оба сразу поняли это.
Нам надо было перейти поле и выйти к другой речной излучине, к которой теперь уже Лисовин обязательно придет. Только ему надо было побегать по извилистым берегам, а нам — поле перейти.
Не спеша пересекли мы вспаханное поле и снова оказались у реки. Здесь, в кустах, протянувшихся вдоль берега, мы и затаились. Борис на прибрежной тропе, а я шагов на сто в сторону от реки.
Скинув телогрейку, я расстелил ее на дуплистом поваленном осокоре, положил на колени ружье, осмотрелся.
Бориса мне видно не было.
Голоса собак то приближались к нам, то отдалялись, повторяя речные изгибы. Лисовин совсем не хитрил. Он просто бежал к нам по берегу.
Я чувствовал это — как глупо бежал Лисовин, прямо по прибрежной тропе, так и катит к Борису Лахматову. А Борис — охотник
ярый, остроглазый. Он уж издали заметит Лисовина, подождет, подпустит...
Неожиданно и ошеломляюще громко ударил на берегу выстрел и сразу же за ним другой.
Звук выстрелов — сырой и свистящий — вспорол воздух. Я слышал, как хлестанула дробь по кустам, пробулькала по реке.
Я слез с осокоря, отставил ружье. Промазать Борис никак не мог, и делать теперь мне было нечего.
Я достал махорку, спички — и увидел Лисовина.
Взмахивая над пожухлыми кочками, он летел через поле, и уши его с черными кисточками стояли столбом. В них гремели еще выстрелы и свистела над головой дробь.
Потрясенный огнем, громом и свистом дроби, Лисовин мчался на меня, и я, похолодев, выронил спички, вскинул ружье — и кругленькая медная мушка уперлась в его грудь.
Я потянул спусковой крючок и в какой-то самый последний момент успел подправить стволы в воздух, выше цели.
Лисовин подпрыгнул от ужасного грома, метнулся по земле. Как огненное помело прошел сквозь кусты можжевельника.
Пот покатил с меня, я скинул шапку на землю, бросил ружье и стал собирать просыпанные спички.
Послышался треск сучьев — по кустам продирался Карай. Он скулил и крутился вокруг меня, заглядывал за спину, не понимая, что случилось. Вздыхая, снова прихватил след, пошел за Лисовином. Стороной пронеслась и Лада.
— Дошел? — крикнул издали Борис Лахматов.— Дошел, что ли?
— Оба мы с тобой дошли,— бормотал я.
Борис подошел, присел рядом на поваленное дерево.
— Ну его к черту вместе с Утоплым Шуриком,— сказал он.
— Ты чего? Промазал, что ли?
— Всю дробь в него всадил, а она отскочила, как от чугунка.
— Да уж... от чугунка. Я слышал, как ты по реке хлестанул.
— Точно говорю: как в чугунок! Видно, это и вправду чародей, но только не Утоплый Шурик. Откуда у Шурика такая огненная душа?
Борис закинул за плечо ружье и затрубил в рог.
Гортанный и хриплый голос рога низом полетел по полю, добрался до леса и пошел над деревьями, созывая собак.
— Он нам пыль в глаза пустил,— сказал Борис, отрываясь от рога.— Заворожил. Ясное дело — чародей. А Шурик, в общем-то, был неплохой мужик. Кто знает — может, и вправду у него была такая душа.
« Последнее редактирование: 26 Февраля 2015, 14:03:44 от Ромашка Нит »
Записан

Ромашка Нит

  • Друг форума
  • Ветеран
  • *****
  • Оффлайн Оффлайн
  • Сообщений: 2386
    • Просмотр профиля
    • зоологический форум
    • E-mail
Re: Лисьи истории
« Ответ #35 : 20 Февраля 2015, 16:47:21 »



Б. Тимофеев. Удачной охоты, рыжий! (журнал «Юный натуралист» февраль 1971 года).

С одной стороны — плотная, с таинственными провалами темноты зеленая стена старого ельника, с другой — головокружительное мелькание косых утренних лучей в золотистом частоколе мачтовых сосен. Навстречу несется желтоватая извилистая лента лесного грейдера. Неожиданно автобус вырывается на простор. Теперь он уже не мчится, а как бы плывет по широкому лугу.
Вдали, за кустами, просвечивает зеркальная гладь озера. К небу тянется легкая ниточка дыма — рыбак ли после хорошей зорьки готовит свой немудреный завтрак, туристы ли заварили походную кашу, а может быть, и еще кто-то. Ближе к дороге на припеке дремлет пестрая дворняга, поодаль, над самым берегом озера, в феерическом сиянии утренней дымки из травы торчит еще одна собачья голова. Словно рыжее изваяние, она отчетливо вырисовывается на фоне густых прибрежных зарослей ольхи и ивы. Ни дать ни взять сидит пес и любуется стремительным бегом автобуса, заодно наслаждаясь бодрящей свежестью наступающего дня.
Чудится только, что голова-то похожа на... лисью. Однако не слишком ли: тут и люди, и машина, и, главное, собака.
Показываю соседу, с виду местному жителю:
— Важно сидит-то как!
— Боярин и есть, — мельком взглянув, равнодушно отзывается тот. — В хорошую погоду любит встречать первый автобус.
Все-таки лиса! И не погостить забежала, а оказывается, живет здесь. Впрочем, почему бы и не жить? Охота на зверя в этих местах запрещена. Пастухи, рыбаки, собаки? Каждый занят своим делом, давно уже привыкли друг к другу.
Правда, поначалу, рассказывают, Боярин частенько крутился возле совхозного птичника, да, видно, понял в конце концов, что огорожен птичник как раз той самой сеткой, которую ему никогда не преодолеть.
Собаки, конечно, пытались было гонять Боярина, да толку-то! Место Для жилья он выбрал верное — один из берегов озера. Напротив чистый сосновый бор крутым уклоном падает к воде. А с этого берега — непроходимые заросли ивняка вперемежку со старыми елями. Самая кромка, низкая и торфянистая, так исхлестана волнами, что под корнями получилось множество всяких ходов-лабиринтов. Пойди-ка выкури оттуда сообразительного поселенца! Может быть, не очень комфортабельно, зато надежно.
Совсем недавно мне снова удалось побывать в тех краях. Зима, Теперь все по-другому тут. И небо синее, и солнышко ослепительнее, чем летом, и воздух сухой и колючий.
По чьей-то припорошенной лыжне выхожу со стороны бора на лобастый берег озера. Внизу пустынно и монотонно, даже не разберешь, где озеро, а где луговина. И всего два цвета: белый и серо-черный. Оттого, наверное, в глаза сразу бросается рыжее пятно за кустами, утонувшими в пухлых сугробах. Дубок, не сбросивший листву на зиму, чему же еще быть?
И в тот же миг «дубок» сделал вдруг грациозную стойку, затем с размаху бросился в снег и торопливо принялся раскапывать его.
Не Боярин ли мышкует? А почему бы и не он? Здесь его законные охотничьи угодья. Впрочем, он не он, все равно как старому знакомому кричу:
— Привет, Боярин!
Как бы не так! В черных елях, съедая начало слов, кто-то передразнивает: «...е-е-т... и-ин-н!» Боярин же ноль внимания. Ах вот как! Задаешься, значит. Сейчас ты, рыжий, попадешь за это дело на пленку. По такому пышному снегу далеко не уйдешь от меня.
Скатываюсь вниз по лыжне, быст
ро огибаю с подветренной стороны непроходимый массив кустарников. Увы, чужая лыжня неожиданно отворачивает влево, а мне надо вправо. По целине же на узких беговых лыжах особенно-то не разбежишься.
Боярин, понятно, ждать не стал. Иду по его свежему глубокому следу. Пересекаю поляну и часть озера. Поднимаюсь по крутому склону и выхожу на... собственную лыжню, где был минут пять назад.
Ну и бродяга! Ему, оказывается, тоже не нравится глубокий снег. Любопытно, а где сам Боярин? След его уходит вниз по блестящей на солнце лыжне. Кстати, вон и сам, любуйтесь, пожалуйста: сидит собственной персоной спиной ко мне там, где мышковал.
Задетый за живое, бросаюсь снова в погоню. Боярин оглядывается и не спеша исчезает за кустами. Огибаю куртину — его, конечно, уже нет. Смотрю на гору — так и есть, сидит наверху, на лыжне. Как могу тороплюсь наверх. Пока поднимался, Боярин опять удрал вниз. Здесь же не только сидел, но успел еще и поваляться на лыжне.
М-да-а... Как же все-таки быть? Расстояние в двести-триста метров Боярин сокращать не желает, снимать же без телевика с обычным объективом совершенно бессмысленно. Ладно, попытаюсь-ка еще раз догнать его на спуске. Бросаюсь вниз... Увы, пустая гонка по кругу повторяется опять.
Не знаю, то ли понравилась Боярину такая игра, то ли зверь решил проучить человека, отстаивая право на свой участок, но рыжий решительно отказывался отсюда уходить. Что же, пусть так и будет. Я все равно не в обиде на Боярина. Его ведь, как и волка, ноги кормят. По той же причине и шуба пока цела. Удачной охоты, рыжий!
« Последнее редактирование: 23 Апреля 2015, 14:34:08 от Ромашка Нит »
Записан

Ромашка Нит

  • Друг форума
  • Ветеран
  • *****
  • Оффлайн Оффлайн
  • Сообщений: 2386
    • Просмотр профиля
    • зоологический форум
    • E-mail
Re: Лисьи истории
« Ответ #36 : 26 Февраля 2015, 13:56:34 »



И. Ракитин. Лесная сказка. (журнал «Юный натуралист» сентябрь 1970 года).

Собирал я грибы в большом бору поблизости от древнего калужского города Козельска и увидел наяву сказку. В прозрачной тишине дня, метрах в десяти от меня, зашелестели кусты и зашевелилась высокая трава. Зверь! Я замер на месте: Буквально тут же на небольшую полянку метнулся из кустов подраненный рябчик, а вслед из папоротника выпрыгнула лиса и, как в цирке эксцентрики, — вверх-вниз, вверх-вниз — ну артистка, v только! Язык даже от усердия высунула, хвост распустила. Стою я и не шелохнусь: поймает или нет? И вдруг — раз! — рябчик мне чуть не под ноги и стрелой в кусты позади меня. Рыжая хотела было последовать за ним, но, заметив меня, на месте застыла, глаза на меня уставила: «Это, мол, что еще за новости! Откуда ты взялся!»
— Эх ты, чума рыжая! — говорю ей ласково. — Ну-ка подойди ко мне, давай познакомимся!
А она глазом не моргнет, стоит себе, как будто ничего не случилось. Более того, на мгновение присела назад и по-собачьи почесала лапой свой подбородок. Сказка да и только! Охотничий рассказ! Даже самому себе с трудом верится: «Ну и лиса! Вот так лиса!»
— Варя! Петровна! — кричу я своим спутницам, жене и ее близкой родственнице, ушедшим несколько вперед с корзинами грибов. — Скорее ко мне — лису поймал!
— Тащи ее к нам! — смеются они, явно принимая мои слова за шутку.
— Нет, серьезно... Она около меня вас дожидается. Только осторожно подходите, да левее, чтобы не спугнуть ее.
Они ко мне, а лиса — вот ведь какая!— ни с места и вроде в самом деле все, что говорю, слушает. А мне одного лишь хочется, чтобы мои спутницы стали живыми свидетелями этой лесной сказки. И стали! Однако лиса не захотела по-настоящему знакомиться с ними и, как только увидела их, — шасть в кусты, и была такова.
Прошел после этого не один год, но я до сих пор вместе с женой удивляюсь этой необычной встрече с лисицей в лесу И вообще не знаю, что же это была за лиса: настоящая дикарка или чья-то бывшая пленница? Вероятно, правильно последнее: убегают же лисы от своих хозяев.



Н. Рыжих. Зайчишки. (журнал «Юный натуралист» сентябрь 1970 года).

Пошли мы с боцманом поглядеть на оленей. Оделись потеплее — была уже осень, и только на березах еще держались листочки, по ночам случались заморозки.
К полуночи дотопали до солончаков. Много лет назад здесь из земли били горячие ключи. Они намыли целые поля солоноватого песка. Сюда-то и ходят по ночам олешки подлизывать солоноватый песочек.
Пришли. Морозит чуть-чуть. Кусты березок стоят как сахаром посыпанные, а большущая луна так и пылает на середине неба. Видно как днем, только все синева
тое. Лишь одни рябиновые заросли, отягощенные крепкими черными ягодами — это от луны ягоды кажутся черными, — темнеют.
Боцман пошел на другую сторону поляны, где олени протоптали дороги, а я забрался под рябиновый куст с этой стороны. Тень от куста густая, меня совсем не видно, а мне — как на ладони все.
Сижу. Тишина. Луна так и сияет. Подвинулся еще дальше под куст. Теперь уж меня совсем не заметить. А вокруг все так и горит синеватым пламенем. Сказка да и только!
Вдруг в нескольких метрах от меня на поляну скакнул зайчишка. Брюшко у него желтоватое, коготки светятся, а спина будто льдышками посыпана. Уселся, поднял уши и замер. Столбик. Потом пошевелил одним ухом, дрогнул усом одним — к нему, изогнувшись и неумело волоча задние ноги — зайцы-то шагом ходить не умеют, — подобрался второй зайчик. Сели они спинами друг к другу, сидят. А хвостики у них маленькие, сверху темные, а по краям белая полоска.
Вдруг справа шевельнулось что-то. Глянул — совсем маленький зайчик ползет на брюхе в полутора метрах от меня.
Он подобрался к тем двум, сел к ним спиной и выстрелил ушами в луну.
Сидят они, три товарища, — а может быть, это были папа, мама и малыш — друг к другу спинами. Положили подбородки на груди, составили ровненько передние лапки и выпрямили уши. Нет-нет кто-нибудь да и дрогнет ухом или пошевелит усом. А вообще — столбики. Чего сидят? Заячьи вопросы, что ли, какие решают? Тогда почему спинами? Я еле дышу.
Малыш сидел, сидел, сощурил глаз и стал морщить розовый нос. Показались два верхних белых зуба. Чихнуть, что ли, хотел? Я чуть не расхохотался. Он мотнул головой и опять замер.
А те двое вдруг одновременно приподнялись, как на старте. И замерли в такой вот позе. А ведь неудобно, наверное, так сидеть, задние ноги-то полусогнуты. Но сидят. Малыш все нос морщит.
Потом присели, опять в столбики превратились. Но уши вроде больше вперед подвинули. Уж не меня ли почуяли? А может, ждут кого?
И вот опять приподнялись. Только малыш все еще продолжал мотать головой И р-раз! Как мячики подпрыгнули и понеслись. Малыш растерялся, подскочил сначала на месте, потом в одну, в другую сторону и понесся за ними.
Что с ними? Не понял...
Потом ясно стало. Из травы, напротив того места, где они сидели, показалась остроухая и колючеглазая лисья морда. Лиса меня сразу заметила. Так и уставилась своими сверлящими глазами. Смотрела минут пять. Потом мягко, будто ножки ее подгибались, вышла на то место, где сидели зайчишки, и опять уставилась на меня. Стоит ко мне боком, хвост прямой, как стрела.
Я потер сапог о сапог. Она прошагала передо мной — с меня глаз не спускает, — метраж в пяти остановилась. Стоит. Потом опять прошлась передо мной на своих мягких ножках, остановилась с другой стороны. И смотрит. Я еще раз скрипнул сапогами, теперь посильнее. Она метнулась к краю поляны, и ее хвост растаял в траве.
Записан

Ромашка Нит

  • Друг форума
  • Ветеран
  • *****
  • Оффлайн Оффлайн
  • Сообщений: 2386
    • Просмотр профиля
    • зоологический форум
    • E-mail
Re: Лисьи истории
« Ответ #37 : 25 Марта 2015, 16:50:50 »


Ну сфоткай меня! (фотограф Сергей Горшков)
------------------------------------------------------------------------

Тимофей Белозёров. Лисовин.
Лис –
Усатый
Лисовин –
Заглянул
В один
Овин,
А в овине
Пусто –
Свёкла
Да капуста,
Да пшеницы
Пол мешка,
Да насест
Для петушка.
- Фи,
Kакой
Пустой
Овин! –
Усмехнулся
Лисовин.


Тимофей Белозёров. Лиса-плясунья.
В логу
Лиса мышкует –
И пляшет и танцует:
То кружится, как пава,
А то чечётку бьёт,
То кинется направо,
То влево повернёт.
Обнюхивает лунки,
Готовая к прыжку.
В азарте даже слюнки
Текут по языку!
Плясунья дышит часто,
А в углубленьях нор
Под занавесом наста
Гремит
Мышиный
Хор...


Валентин Берестов. Песня лисы.
- Лисичка, лисичка,
Кому ты сестричка?
- Ответ удивительно прост:
Мой братец - мой собственный хвост,
Пушистый, и рыжий, и ловкий,
Готов на любые уловки.
Сейчас я хвостом крутану –
Врага не туда поверну!
Пусть ищет он в поле пустом,
Куда я махнула хвостом
- Лисичка, лисичка,
Кому ты сестричка?
- Сестричка я всем хитрецам,
Пройдохам, лжецам и льстецам.
Но им ни за что не сравниться
Со мною, с веселой лисицей,
Глазами, как я, не сверкнуть,
Пушистым хвостом не махнуть!
А значит, пройдоха и плут
Следов своих не заметут!
- Лисичка, лисичка.
Кому ты сестричка?
- Всем тем, кто меня полюбил,
Кто с детства меня не забыл,
Чье доброе сердце простило,
Что я колобок проглотила,
Что зайца из дома гнала,
Что сыр у вороны брала.
Лиса Патрикевна,
Лесная царевна!
Записан

Кумехтар

  • Страж
  • Ветеран
  • *****
  • Оффлайн Оффлайн
  • Сообщений: 8623
    • Просмотр профиля
Re: Лисьи истории
« Ответ #38 : 03 Апреля 2015, 10:24:39 »

Записан

Ромашка Нит

  • Друг форума
  • Ветеран
  • *****
  • Оффлайн Оффлайн
  • Сообщений: 2386
    • Просмотр профиля
    • зоологический форум
    • E-mail
Re: Лисьи истории
« Ответ #39 : 17 Июня 2015, 14:23:54 »



Б. Курбатов. Поединок у полыньи. (журнал «Юный натуралист» декабрь 1971 года).

К берегу речушки меж высоких косматых кочек пробиралась молодая лиса-огневка. Лиса была голодная. По-настоящему ей повезло рано утром, когда поля еще тонули в мглистых предрассветных сумерках: тогда под копной соломы она врасплох захватила выводок мышей. Состоялось настоящее пиршество.
А потом за весь день ей ничего не попалось. Сейчас, пробираясь болотом, она нашла под кочкой мерзлую лягушку, разгрызла ее и проглотила пахнущие тиной ледышки.
Так, гонимая голодом, лиса вышла к реке. У одинокого ольхового куста она остановилась, уперлась передними лапами в кочку, приподнялась, огляделась.
За лесом стояла бледная вечерняя заря, и зрачки зверя на миг вспыхнули ее отражением. Лиса подняла вверх острую мордочку и по-собачьи повела носом из стороны в сторону. Нос не уловил ничего стоящего или подозрительного.
Снег, чистый и голубой, покропленный розовым отблеском зари, укрыл замерзшую реку, вдоль берега желтела щетка камыша, дальше по болотистой пойме шли бурые и серые кустарники, а за ними стеной вставал иссиня- густо- зеленый старый бор. Было тихо, спокойно. Неслышно подо льдом текла речушка, и только чуткий слух лисы мог различать еле уловимое журчание воды оттуда, где чернела узкая полынья. Полынья дышала: тонкий прозрачный пар низко стоял над водой. Неожиданно в полынье раздался тихий всплеск. Пушистый хвост лисы дрогнул, вся она подобралась, притаилась за кочкой, хищно и напряженно следя за полыньей.
Из воды показалась небольшая голова, и на лед вылез темно-бурый зверь с гибким туловищем и толстым сильным хвостом. Зверь пошел по льду и скрылся за поворотом. Лиса в отдалении последовала за ним.
Зверь, старая выдра, пришел издалека и совсем недавно. В той местности, где выдра жила прежде, с осени начало происходить что-то непонятное. На болоте появились люди. Выдра часто находила их следы, прислушивалась к чужим звукам: за лесом все время что-то лязгало, грохотало, и ветром оттуда доносило незнакомые, враждебные запахи.
Однажды ночью выдра покинула тот район. На новом месте она почувствовала себя спокойнее, а рыбы в реке было ничуть не меньше.
За поворотом выдра исчезла в следующей полынье. Нырнув, она быстро поплыла к яме, где у ее края на течении постоянно держались крупные язи. Под водой было темно, но не настолько, чтобы не заметить блеск чешуи играющей рыбы, и выдра успела разглядеть добычу. Она опустилась до дна, перевернулась на спину и сильным рывком бросила вперед и вверх свое гибкое тело. Мгновение, и, схватив зубами за брюшко самого крупного язя, она поплыла к полынье, уже не обращая внимания на отчаянные рывки добычи.
Выдра вылезла на лед и стала кататься по снегу, потом начала играть с рыбиной, тормоша ее зубами и подбрасывая. Так она поступала часто, когда не была слишком голодна.
Лиса, волнуясь, охваченная алчным любопытством, следила за происходящим у полыньи. Она видела рыбу, уловила ее запах, и от этого все внутри у нее заныло мучительной голодной болью. В бездумной решительности лиса бросилась к полынье из своего укрытия. От неожиданности выдра выронила рыбину на лед. Отступать уже было некогда, и она приняла вызов.
У края полыньи завязался поединок. Звери то сцеплялись в визжащий клубок, то отскакивали в сторону и снова нападали один на другого. Прежде выдре никогда не приходилось драться с незнакомым зверем. На ее счастье, увертливый противник оказался трусливее. Защищаясь, выдра как будто поняла, чего он добивается. Она была разъярена. Отдать добычу означало признать себя побежденной. Такого с ней еще не бывало.
Лиса действительно не могла одолеть сильного зверя. Вот она отскочила, припала на передние лапы, готовясь к решительному прыжку, но тут уже произошло и вовсе неожиданное.
Выдра, воспользовавшись замешательством противника, подхватила добычу и... плюхнулась в полынью.
Лиса замерла от изумления. Затем она быстро обежала полынью, зачем-то понюхала воду и села у кромки льда. Вода пахла тиной и свежей рыбой. Лиса злобно тявкнула и так судорожно и звучно зевнула, словно пожаловалась молчаливому лесу на свои неудачи. Она еще раз обнюхала следы на снегу и затрусила прочь.
Сумерки сгущались. Настывало. А лиса все бежала, подгоняемая голодом, и след ее затерялся среди кустов и кочек речной поймы.
« Последнее редактирование: 20 Октября 2020, 13:29:35 от Ромашка Нит »
Записан

Ромашка Нит

  • Друг форума
  • Ветеран
  • *****
  • Оффлайн Оффлайн
  • Сообщений: 2386
    • Просмотр профиля
    • зоологический форум
    • E-mail
Re: Лисьи истории
« Ответ #40 : 05 Января 2016, 13:57:33 »



  В Канаде в городе Шарлоттаун, на территории Университета Остров Принца Эдуарда (University of Prince Edward Island) был замечен лис, который облюбовал себе для жилья большое воронье гнездо на дереве на высоте второго этажа здания.
  Дерево, на котором находится гнездо, имеет пологий ствол, поэтому лис может без особых проблем добираться до места назначения. Сам же лис в окрестностях Университета уже как года два местная достопримечательность, к нему привыкли и он совершенно перестал бояться людей.
  Что именно подвигло лиса устроить себе дом на дереве, пока неизвестно. Университетские вороны весьма не рады такому стечению обстоятельств и не оставляют попыток отвоевать гнездо обратно. Лис пока держится с достоинством и весьма упорно.
  Грег Клейтон, менеджер по эксплуатации оборудования Университета, считает, что лис просто хочет погреться на солнышке, а на дереве оно мол ближе и ему там теплее.
Источник: сайт "Хорошие новости про животных"
--------------------------------------------------------------------------------------------------------
Лис Патрикей - звезда заповедника Брянский лес
Записан

Ромашка Нит

  • Друг форума
  • Ветеран
  • *****
  • Оффлайн Оффлайн
  • Сообщений: 2386
    • Просмотр профиля
    • зоологический форум
    • E-mail
Re: Лисьи истории
« Ответ #41 : 01 Декабря 2016, 18:25:07 »

Евгений Пермяк. Шестой малахай.
Мне было тогда лет семнадцать. Я служил в заготовительной конторе разъездным. Это была должность «человека верхом». Куда пошлют, туда и едешь. Что поручат, то и выполняешь.

Как-то ранней весной меня послали на Копылуху, где выпасались табуны нашей конторы. Я поскакал туда с большой радостью.

Там у меня был друг Кусаин, и я всегда останавливался у него в юрте.

Перед казахскими юртами нередко можно было встретить лисенка, привязанного к колу. Делалось это так: вбивали в землю кол, на кол надевали скользящее кольцо с ушком, к ушку привязывали цепь, а на цепь сажали лисенка в ошейнике. Лисенок бегал вокруг кола. Скользящее кольцо не позволяло цепи запутываться. С лисенком играли дети, кормили его, ухаживали за ним. К зиме лисенок становился лисой, а затем — малахаем, особой казахской шапкой, напоминающей треух.

Приехав к Кусаину, я увидел большую красивую лису, привязанную к колу. Она, развалившись, кормила пятерых лисят. Лисята не были на привязи.

— Добыл всю семью, кроме отца, — сказал Кусаин.
— Как же они не убегают? — спросил я у него.
— Куда им бежать? — ответил тот. — Зачем бежать им от матери? Как они будут жить? Кто их будет кормить? Маленькие. Плохо бегают. Охотиться не могут. А тут им хорошо. И мне хорошо: вырастут — шесть малахаев будет.

Пока я жил у Кусаина, все свободное время отдавал лисе и ее детям. Кусаин вырыл неподалеку от кола нору и застлал ее шерстью. Лису кормили сырым мясом и потрохами. Лисят подкармливали кобыльим молоком.

Лиса временами забывала о неволе. Она радовалась вместе с резвящимися лисятами, тщательно вылизывала их, играла с ними и покорно растягивалась у норы, когда приходило время кормить своих крошек.

Лиса — трудно приручаемый зверь. Шумы и голоса людей пугали ее, дым и огонь костра страшили ее. Соседство собаки — опасное соседство. Но у нее дети, она мать. Чувство материнства заставило лису примириться со всем. Оно сильнее страха. Оно заставило ее забыть о цепи и ошейнике — о неволе.

Иногда лису выводили на прогулку. Это делал сын Кусаина. Он надвязывал цепь и бегал с лисой по степи. Лисята бежали следом.

Лиса, туго натягивая цепь, стремилась в глубь степи — подальше от жилья, от чужих запахов, в родные просторы. И каждая такая прогулка ей, наверное, казалась началом освобождения. Но напрасно: цепь возвращала ее. Мы поворачивали назад. И лиса теперь не стремилась бежать первой.  Она плелась за нами, понурив голову. Плелась к ненавистному колу, в ненастоящую, выкопанную человеком нору. А лисята ничего не понимали. Они бежали, перегоняя один другого, завязывая дорогой безобидную грызню…

Завершив свои дела, я уехал к себе. После этого я не был у Кусаина несколько месяцев. А поздней осенью меня снова послали на Копылуху.

Погода стояла отвратительная. Тучи ползли над степью так низко, что, казалось, их можно было хлестнуть плеткой, если чуточку приподняться на стременах.

И вот я приехал. И конечно, сразу же к Кусаину. И тотчас же спросил о лисе.

— Посмотри, — сказал он. — Посмотри.

Не расседлывая лошади, я побежал к лисьему колу, за юрту. Там я увидел неподвижно сидящую лису. Ее исхудавшая острая морда стала вытянутой и тонкой. Лиса напряженно смотрела в степь. Ее скулы нервно вздрагивали. Она не обратила на меня никакого внимания. Изредка устало и медленно мигая, лиса не переставая вглядывалась вдаль, будто желая кого-то увидеть сквозь мглистую пелену.
У норы лежали куски мяса. Она не прикоснулась к ним.

— Они той ночью бросили ее… — грустно сказал Кусаин. — Зачем им теперь мать? Она выкормила своих детей. Она им дала все. Острые белые зубы. Теплую рыжую шубу. Быстрые ноги. Крепкие кости. Горячую кровь. Зачем им теперь старая лиса?

Наверное, в детстве мне довелось много слышать слезливых сказок, и они научили меня жалеть даже сломанное дерево… Мне безумно было жаль лису. Лису, так заботливо и так нежно воспитавшую в страхе и неволе, рядом с шумным и дымным жильем человека, пятерых лисят. И они теперь оставили свою заботливую мать наедине с ненавистным колом. Они покинули ее темной осенней ночью, когда все спали и ни выстрелы, ни собаки их не могли догнать. Это была хитрость. Хитрость, которую, как и свою жизнь, они тоже получили от матери.

Для зверей все это вполне законно. Но человек и зверя хочет видеть лучшим, чем он есть на самом деле. Так уж устроены благородные человеческие глаза.

— Она звала их, — сообщил мне Кусаин. — Очень жалобно звала. Она вчера лаяла на всю степь. Как по мертвым… Жалко. Очень жалко. Большой убыток. Пять малахаев убежали…

А потом Кусаин посмотрел на меня и умолк. Что-то вдруг изменило мысли моего степного друга. Может быть, мое молчание. Ведь мы с ним обменивались не только подарками, но и добрыми чувствами. Постояв минутку потупившись, он направился к лисе.

— Если пропали пять малахаев, пусть пропадает шестой. У меня каждый раз будет болеть голова, когда я надену шкуру такой несчастной лисы. У всякого свой головной боль, — сказал он, хорошо говоривший по-русски, нарочито коверкая слова, будто высмеивая этим свой явно не охотничий поступок.

Сказав так, он снял с лисы ошейник и крикнул на нее. Лиса не убегала.
Тогда он пронзительно свистнул. Лиса сжалась и кинулась в нору подле кола.

— Уже не верит в свободу, — сказал он. — Не верит, что мы с тобой немножечко смешные люди.
Утром нора оказалась пустой, и Кусаин, входя в юрту, сказал:

— Вставай. Чай пить будем. Шестой малахай убежал искать свои пять малахаев. Она их найдет, обязательно найдет. Найдет и скажет: «Эх вы… эти самые…» А может быть, промолчит? Простит! Она ведь мать.
« Последнее редактирование: 29 Мая 2017, 22:43:26 от Эстель »
Записан

Ромашка Нит

  • Друг форума
  • Ветеран
  • *****
  • Оффлайн Оффлайн
  • Сообщений: 2386
    • Просмотр профиля
    • зоологический форум
    • E-mail
Re: Лисьи истории
« Ответ #42 : 26 Мая 2017, 13:16:25 »



Лисья добыча: нетипичные случаи поведения.
Из многочисленных сообщений в немецких охотничьих журналах, повествующих об удивительной территориальной терпимости к лисице зайцев, находящихся в момент наблюдения в выигрышных по отношению к хищнику условиях, можно привести один интересный пример.
Местному охотнику часто приходилось видеть с вышки одну и ту же картину. Вечерами на поле выходил немолодой на вид заяц и подолгу жировал на клевере. Иногда за этим занятием его заставала лисица, явно щадившая свою левую переднюю лапу.
Взаимное поведение животных заставляло подозревать их в давнишнем знакомстве. Лисица принималась шнырять взад и вперед по полю на расстоянии не более трех метров от зайца. Заяц вставал столбиком, лисица при этом коротко на него взглядывала.
Со стороны казалось, что звери хмуро приветствовали друг друга. Затем лисица занималась мышкованием и ловлей кузнечиков, что, по-видимому, ей как-то удавалось, несмотря на хромоту. Заяц продолжал пастись.

В других случаях заяц при встрече с лисой ведет себя все-таки более настороженно. Возможно, этот заяц инстинктивно чувствовал немощь лисицы и свою безопасность?
Относительно специальной охоты за насекомыми, в том числе и такими опасными, как осы, имеются свидетельства, в принципе очень между собою схожие. Были наблюдения о добыче лисицей осиных гнезд из старого пня. Следующий случай может служить подтверждением наличия у лисиц определенного метода обращения с этими двукрылыми.
Так, одна лисица по ночам часто занималась выкапыванием осиных гнезд из земли. В лунные ночи можно было наблюдать ее работу — сначала она чутьем определяла местонахождение гнезда, затем начинала рыть.
Через некоторое время лиса разворачивалась хвостом к раскопу, чуть ли не запихивая его туда, после чего отпрыгивала в сторону и энергично его отряхивала. Маневры повторялись раза три. Только после этого лисица засовывала морду в ямку, вытаскивала из нее темный шар и начинала с ним «играть», то высоко его вскидывая и ловя, то катая по земле. После чего спокойно его съедала.
Вероятно прохладными, сырыми ночами осы были неспособны к активным действиям, что тоже немало содействовало успеху лисицы.

При выкармливании своего потомства лисице, безусловно, очень обременительно носить в нору каждую пойманную мышь по отдельности. Лисьему хитроумию, проявляемому и в этой области, приходится только удивляться!
Так, в одном из немецких охотничьих журналов охотник сообщает: «Как-то раз в середине июля устроил засаду.
На следующий день около 12 часов появилась лисица, шедшая вдоль кромки поля. Она осторожно в приподнятой пасти несла какую-то добычу...
Добычу составляли кольчатая горлица без головы и уложенные на ее брюшке, между пригнутыми вперед крыльями и лапками, — семь недавно вылупившихся фазанят. Лиса несла эту «сумку» за самые кончики маховых и за пальцы».

Об умении лисицы переносить одновременно несколько мелких предметов можно привести еще один пример. Летним утром, около шести часов, была замечена трусившая по кромке поля старая лисица с очень толстой, как казалось со стороны, мордой.
За несколько дней до этого в окрестностях иногда встречались уже изрядно подросшие лисята. После неудачного выстрела лисица бросилась обратно в поле, выронив из пасти свою ношу. Она состояла из девяти взрослых полевок и птенца.

Диапазон известных кормовых ресурсов лисицы удивительно широк и заходит за «стандартные» пределы, вероятно, чаще, чем мы предполагаем. Июльским вечером двое охотников, хозяин и гость, ожидали на вышке выход косуль на поле. Вдруг тишину нарушил отчаянный визг. Такие звуки мог издавать только прибылой поросенок!
Действительно, скоро из леса появилась лисица, тащившая в пасти сеголетка средних размеров.
Несколько раз хищнице приходилось останавливаться и опускать наземь свою добычу. Гость хотел было стрелять, но не решался отпугнуть выстрелом свой ожидаемый более ценный трофей; лисица же тем временем ушла в заросли.
Создавшуюся на вышке неловкость загладила вновь вернувшаяся, уже без добычи, лисица, направившаяся опять в сторону кабаньего логова. На этот раз гость не колебался, и лисе не удалось продолжить свой безнаказанный разбой. Очевидно, поросята остались (на какое-то время?) без матери, иначе вряд ли разбойнице такая наглость сошла бы с рук.

(источник)
« Последнее редактирование: 26 Мая 2017, 17:50:10 от Эстель »
Записан

Эстель

  • Quendi
  • Ветеран
  • *****
  • Оффлайн Оффлайн
  • Сообщений: 741
  • Синтаэрин Серого Пути
    • Просмотр профиля
    • Эльфхейм
Re: Лисьи истории
« Ответ #43 : 26 Мая 2017, 17:43:56 »

Принц мой, ответь, где ныне твоя планета? Ты затерялся, тонким обрывком света двинулся вдаль мимо тех, кому дела нету ни до чего, кроме чисел и образцов. Рожью засеяно золотое поле, ты возвращайся, принц, возвращайся скоро, чтобы сказать тому, кто там ждет, знакомо: «Что же, мой Лис, я снова к тебе пришёл. Будем резвиться, бегать, играть, петь песни, просто иначе жить ведь неинтересно, мир бы без сказок был не таким чудесным, будем болтать дни-ночи мы напролёт!»
Рожь в чистом поле пусть заволнует ветер, ты приручай: ты сумеешь ведь быть в ответе, будешь от лета ясного и до лета ты согревать сердца тех, кого найдешь. Ты потерялся в этом огромном мире, это твой собственный был, наверно, выбор, только шипов у розы всего четыре, только она тебя до сих пор ведь ждёт.
Маленький принц, возвращайся, забуть об этом, нужен ты Розе, нужен своей планете, ты и вдали останешься всё ж в ответе, Лис будет ночью вдаль устремлять свой взгляд. Только сумей ты розу забрать с собою, и в пустоте напоить ключевой водою, и, может быть, всё ж вернуться на это поле.
Всё же сказать: «Рыжий друг, я пришёл назад».



Эрейниэль Итиллинвэ, маленький фанфик по "Маленькому принцу" Антуана де Сент-Экзюпери
« Последнее редактирование: 29 Мая 2017, 22:42:08 от Эстель »
Записан
Nai eleni siluvar i tielyanna...

Ромашка Нит

  • Друг форума
  • Ветеран
  • *****
  • Оффлайн Оффлайн
  • Сообщений: 2386
    • Просмотр профиля
    • зоологический форум
    • E-mail
Re: Лисьи истории
« Ответ #44 : 06 Сентября 2017, 11:13:11 »

Коростелева Анна Александровна «Школа в Кармартене»:
   На уроках по языку зверей и птиц, которые вела доктор Рианнон, тишина нарушалась только щелканьем черных дроздов, залетавших в окна, и вздохами восхищенных студентов, которые не могли сосредоточиться... Гвидион был одним из немногих представителей сильного пола, более или менее сохранявших трезвую голову.
   Доктор Рианнон, в зелено-голубых одеждах, с темными волосами, отчасти заколотыми сзади, а отчасти ниспадающими водопадом, говорила:
   - Если мы обратимся к сравнительной типологии лисьего языка и языка оленей, то первое, что бросится нам в глаза, - это изменчивость первого и архаичность второго. Язык лис чутко реагирует на малейшие изменения в условиях обитания и мгновенно вырабатывает слова для разнообразных новейших понятий, в то время как язык оленей практически не менялся в течение нескольких десятков тысяч лет и сохраняет предельно архаическую структуру. У лис есть литературный язык, в основу которого положен перевод Библии, сделанный святым Рейнаром, в то время как олений язык, по сути, представляет собой совокупность говоров. Говоря о диалектных зонах...
    - Будет ли степная лиса-корсак понимать тобольскую лису? Будет - в основных чертах, исключая термины для обозначения элементов местного рельефа, местной растительности и тому подобного. Будет ли городская помоечная лиса понимать лесную, Гвидион?
    - Да, за исключением некоторой специфической лексики, связанной с охотой и норой.
    - Абсолютно верно, но можно ли назвать такого рода различия диалектными, если это лисы из одного географического региона?
    - Нет, это скорее социолекты, - Гвидион погружался в содержание урока с головой.
    Он поспешно дописывал каракулями последние строки бесценных сведений, и когда поднимал наконец голову, то видел, что карта расселения лис уже свернута, одноклассники, распихав по сумкам тетради и воя по-лисьи, побрели на латынь, а доктор Рианнон, дружески переговариваясь с присевшим на подоконник дроздом, снимает с доски большие схемы с интонационным рисунком лисьего воя "Ой, батюшки, лисы добрые, да что ж это деется?" и "Доля моя горькая, - горькая, невкусная"...

   На очередном занятии по языку зверей и птиц их ждала первая в жизни практика: доктор Рианнон выкопала откуда-то угрюмого старого лиса. Когда Гвидион, запыхавшись, вбежал в кабинет, лис сидел у камина, а Рианнон выталкивала учеников по очереди вперед, делая им знак начинать беседу, и по виду ее ясно было, что не меньше половины выводка ее воспитанников уже осрамилось. Лис был исключительно мрачен, озабочен чем-то своим и неразговорчив…
   Гвидиону стало неловко. Подойдя, он опустился на четвереньки, поджал пальцы, чтобы спрятать ногти, и скромно уселся перед гостем на ковре, избегая смотреть выше черных чулочков на его лапах, чтобы соблюсти субординацию. Так сидел он не одну минуту. Наконец почтенный посетитель удостоил его обнюхиваньем, и тогда Гвидион сказал на хорошем лисьем:
   - Да будет здорова ваша супруга и все ваши детки, и пусть будет больше запасных выходов в вашей норе и меньше охотников в красных куртках у нас в Британии. Да не потревожит звук охотничьего рожка сна ни одной лисы на этом острове до самых последних времен.
   - Клянусь святым Рейнаром! - старый лис открыл оба глаза. - А вот этот у вас неплох.
 Гвидион повел ухом.
   - Да, этот лисенок... то есть ребенок... он способный, - зарделась доктор Рианнон.
   - Так ты полагаешь, что охота на лис - недостойная забава, я верно тебя понял? - протянул старый лис, вновь обращая свою острую морду к Гвидиону.
   - Более того, я полагаю, что подобное могли выдумать только англичане, - и поскольку старый лис принялся в этот момент ловить блох, Гвидион тоже несколько раз щелкнул зубами у себя над плечом, чтобы не выглядеть неучтивым, ибо подчеркнутое неучастие в этом деле можно было принять за намек вроде: если, мол, тут кто и блохастый, то только не я.
   - Да, этот у вас очень хорош, - удовлетворенно кивнул лис. И в качестве поощрения слегка куснул Гвидиона за ухо.
 После этого и остальные осмелели и тоже подошли поближе. Лис пришел в благодушное настроение, разговорился и даже рассказал, как однажды ему довелось устраивать большое красочное представление: выход герцога. Под звук рогов он вывел далеко в поле самого лорда Слиппери, герцога Ноттингемского, со всеми гостями и сворой - с целой сворой гостей, и все в нарядных костюмах, - с доезжачими в красных камзолах, с серебряными охотничьими рожками... эх, да что там говорить! Было же время!.. И вот, старательно исполнив все, что от него требовалось, потратив немало ценного времени, но так и не дождавшись от зарвавшихся гостей ни благодарности, ни должного внимания, он решил всех оставить и уйти не прощаясь, - даже не добегая до опушки леса. Он просто не спеша пролез под корни одиноко стоявшего в поле дуба, где, кстати, начинался один из удаленных боковых ходов его собственной разветвленной норы. В той охоте участвовал гостивший у герцога архиепископ Кентерберийский, который спешился, чтобы лично заглянуть в нору, с досадой хлопнул себя по колену, после чего уже окончательно уронил себя в глазах всего лисьего народа, выругавшись непристойным словом.
   Предупреждая ненужные вопросы, лис снисходительно пояснил, что хотя такие слова, как "шуба", "шапка", "муфта", "воротник" в лисьем языке есть, они считаются некультурными, и их не принято произносить в приличном обществе.
Записан